характер:
Наверное, в каждом из нас есть такая невидимая линия, отделяющая одну часть сознания от другой. Как линиия, отделяющая освещенную половину планеты от темной. Кажется, это называется терминатор. Очень хорошее слово.
Тереза Андервут, мать
Знаете, а ведь я так давно не видела свою девочку, и стыдно признаваться, но сейчас ваш вопрос поставил меня в тупик. Какой она тогда была? Ну, пожалуй, первое, что приходит мне в голову, так это её патологическое упрямство. Я постоянно пыталась спорить с ней, но любая попытка всегда заканчивалась скандалом. А я всё продолжала списывать это на переходный возраст, не желая признавать, что никогда не имела влияния над своей дочерью. Она всегда была папенькиной дочкой и большую часть времени проводила именно с ним. От него она и научилась всем этим отвратительным вещам и переняла массу вредных привычек. А он был счастлив, считал, что теперь она всегда сможет постоять за себя и выжить в этом мире. Но Лукреция никогда не применяла свои знания и способности во благо. Чёрт возьми, она была сущим кошмаром. Скажете, что это несправедливо? Ведь сейчас она не такая. Но она покинула дом в 18 лет, и с тех пор я её не видела. Я так и запомнила её неуправляемым подростком и пугающим ребёнком. Я ненавидела её способность, а ей нравилось чувство власти, чувство, что жизни других людей в её руках. Конечно, тогда её способность была ещё слабой, но ей было достаточно и этого.
Она была…перфекционисткой, да, это самый точный термин, описывающий её. Она стремилась во всём быть лучшей, и буквально сходила с ума, когда у неё что-то не получалось. Она  терроризировала нас, пытаясь подогнать под свой идеал. Но такой она была только дома. На людях она была идеальной дочерью, нам никогда не приходилось краснеть за неё. Никто ведь даже и не представлял, какой она была.
Сьюзен Кросс, бывшая сокурсница
Вспыльчивая, независимая, дотошная, бесцеремонная, эгоистичная – этот список можно продолжать ещё долго, но ведь вы уже и сами поняли, куда я веду. Пожалуй, вы ошиблись, когда попросили меня рассказать об этой девушке. Я плохо знала Лукрецию, но за то время, что она провела здесь, у меня выработалось стойкое отвращение к этой личности. Знаете, есть люди, к которым так и тянет? Они милы и приятны в общении, с ними всегда легко и просто. Так вот Лукреция их яркая противоположность. Она любила лезть в чужие дела, но при этом держала всех на расстоянии. Она отлично училась, но никогда не пользовалась своей способностью. Уверена, что сейчас она сделала себе великолепную карьеру. А возможно характер сгубил её. Я помню пару инцидентов с её участием. Конечно, она как обычно выходила сухой из воды, а вот её соперницам не так везло. Зачем она портила людям жизнь? Наверное, ей это нравилось.
Лукреция Андервут
Я никогда не интересовалась тем, что говорят обо мне люди. Поэтому я не могу представить, какое мнение вы уже составили обо мне. Но ведь не стоить слушать всё, что говорят люди? Порой их языки, как помойные вёдра, которые собирают все попавшиеся на пути отходы. Хм, я отхожу от темы.
Думаю, что, будучи подростком, я здорово отравляла жизнь своим родителям. Сейчас я даже сожалею об этом, но тогда я была уверена, что поступаю правильно. Моя способность сводила меня с ума. Каждый день я чувствовала ответственность и боялась оплошать. Нас учили контролировать способности, и на этих занятиях я всегда старалась вдвойне. Но постепенно ко мне пришло осознание. Несколько лет я чувствовала себя монстров и завидовала людям, имеющим безобидными способности. Но потом я начала получать удовольствие от того, что делаю. Странно звучит? А вы когда-нибудь задумывались, сколько можете сделать, если захотите? Я могла убить многих, и эта мысль одновременно пугала и манила. И я выбрала второе, поддалась ей. Я знала, что родители бояться меня и это задевало. Я злилась и срывалась на них. Маленький глупенький подросток – вот кем я была. Я не хотела казаться слабой, отец учил меня быть сильной и давать отпор. Он старался научить меня выживать. Вот только все его слова я поняла немного превратно.
У меня никогда не было друзей, но в своём одиночестве я чувствовала себя вполне комфорта. Мне не нравились мои одноклассники, а затем и сокурсники, мне никогда не нравились люди. Мелочные, глупые, похотливые создания. Но мне всегда нравилось наблюдать за их поступками, пытаться понять их мысли и действия.
Наверное, я всегда была слишком высокого мнения о себе. Но нельзя сказать, что это было неоправданно. Я всегда ставила перед собой цели и стремилась к ним, чего бы это мне не стоило. А порой стоило мне это многого.

биография:
Когда все в твоем мире приходит к некоему определенному уровню неправильности, то уже сложно что-либо изменить или повернуть вспять: все становится только хуже и хуже.
Белые стены. В моей спальне были отвратительные белые стены, делающие её похожей на больничную палату. А запах лекарств только дополнял этот образ. Действительно, в детстве я была очень болезненным ребёнком, поэтому моя матушка не переставала трястись надо мной. Я была поздним ребёнком, родители уже совсем отчаялись, когда мама, наконец-то, забеременела мною. Поэтому страх потерять своё единственное и горячо любимое дитя был слишком велик для неё. Всё детство меня пичкали разнообразными таблетками и не выпускали из дома, боясь, что со мной может что-нибудь случиться. Поэтому первые десять лет жизни я провела в окружении четырёх белых стен. Я мало что знала о том мире, что находился за моим окном. Но Тереза, (так зовут мою мать), не переставала повторять, что он слишком жесток и опасен для меня. И лет до семи-восьми я чувствовала себя вполне нормально, находясь во власти своей озабоченной матушки. Но чем старше я становилась, тем больше меня хотелось узнать этот ужасный мир. Такого детского любопытства никто не одобрял, и меня всячески пытались отвлечь от этих мыслей. Рисование, музыка, вышивание, шахматы – чем только меня не пытались занять. Но мне хотелось на улицу, и я совершенно не желала заниматься этими скучными вещами.
Ах да, я совсем забыла рассказать вам о своём отце: человеке, совершенно противоположном, моей матери. Иногда я задавалась вопросом, как такие разные личности смогли сойтись. Он всегда был сдержан и никогда не повышал голос, я никогда не видела, чтобы он давал слабину. Он был неким идеалом для меня. Но он часто ездил в командировки, и его подолгу не бывало дома.
К десяти годами моё здоровье стало значительно лучше, и Терезе, наконец-то, пришлось смириться с тем, что мне придётся ходить в школу, как и всем остальным. До этого  я училась дома, чему она была несказанно рада, а я же в свою очередь с тоской наблюдала за детьми из дома напротив, которые каждое утро садились в жёлтый школьный автобус. Но теперь и мне предстояло побывать на их месте. Учёба давалась мне легко, что нельзя было сказать об отношениях с новыми одноклассниками. Я быстро перестала делать попытки подружиться с этими странными детьми. В то же время дома стали происходить странные, для меня тогда, вещи. Наша семья перестала быть такой дружной и идеальной, как раньше. Отец всё так же пропадал в командировках, но уже не торопился домой, как раньше. А мать…я вам уже говорила, что ненавижу эту женщину? Она не работала уже больше десяти лет, всё своё время, проводя со мной. А теперь, когда я перестала так сильно нуждаться в ней, (по её мнению), она решила удариться во все тяжкие. Поздние возвращения в нетрезвом виде и незнакомые мужчины в нашем доме, пока отца не было в городе – всё это стало неотъемлемой частью нашей жизни. Тогда я ещё много не понимала, меня больше интересовал тот самый огромный мир, в котором я теперь оказалась. Уже тогда мне хотелось наверстать упущенное время. Но всё имеет предел, и наши отношения с матерью его тоже имели. Мне было двенадцать, когда я застукала её в постели с очередным незнакомым мужчиной. Рассказать всё отцу – первое, что пришло мне в голову. Она умоляла меня этого не делать, и я согласилась хранить её тайну.
Чего хотят подростки? Они хотят поскорее вырасти и попробовать все запретные плоды. И я была не исключением, и мне даже больше, чем другим, хотелось попробовать всё то, о чём говорили мои сверстники. И я пробовала, и из-за этого часто попадала в неприятности. Учёба всё больше и больше уходила на второй план, хоть я и не переставала получать отличные оценки. Зато моё поведение стало просто невыносимым. Во сколько вы осознали всю важность вашей способности и то, как многое вы можете сделать с помощью неё? С самого первого класса детей учат контролировать свои способности и все воспринимают это, как должное. Она всегда у меня была, я училась справляться с ней, мне объясняли всё её важность и опасность, но осознание всего этого пришло гораздо позже. И это прекрасное чувство власти и полного отсутствия контроля. И теперь это заключалось во всём. Тогда я и рассказала отцу всю правду о Терезе, при этом приукрасив некоторые факты. Как же она кричала на меня, она была в ярости. Но знаете, что самое удивительное? Они остались вместе, по-прежнему изображая идеальную семью. Сумасшедшие – так я их тогда окрестила. Теперь Тереза постоянно пыталась отравить мне жизнь, я же отвечала ей тем же. Меня называли проблемным подростком, мне же было плевать на их мнение.
В восемнадцать лет я стала жить отдельно. Как не странно, я смогла окончить школу практически  с отличием, поэтому с колледжем у меня не было проблем. Долгое время я не желала меняться, но отравляла жизнь я уже не матери, а своим сокурсникам. Никто тогда не смог повлиять на меня. Училась я хорошо, и преподаватели видели во мне идеальную студентку. Задуматься мне пришлось только на пятый год обучения. Ни для кого не секрет, что в нашем мире профессию выбирают, ориентируюсь на свою способность, на то, чем я столько лет втайне гордилась. Теперь же я была сбита с толку. Теперь мои вечные развлечения не приносили никакой пользы. Все остальные знали, чего хотят в будущем, они шли к своей мечте годами. А что же я? А я села в лужу. И только тогда я смогла осознать это. Но что-то или кто-то не дал мне пропасть и полностью загубить мою дальнейшую жизнь. Новая атомная электростанция, всё по последнему слову техники, на ней собраны самые лучшие специалисты. А я же? А я была никем. Отец, между перерывами командировок, всегда старался дать мне те знания, которые бы пригодились мне во взрослой жизни. Тогда я не задумывалась над его словами, и как оказывается зря. Он учил меня преодолевать любые сложности, достигать своих целей, а я лишь отмахивалась, полагая, что и так всё умею. Действительно, я всегда получала то, что хотела, но всё это было глупо и мелочно.
И я достигла своей новой цели, получила эту работу. Я была счастлива, и уже не думала, что теперь может произойти что-то плохое. Первые пару лет всё было гладко, это можно было назвать идеальной жизнью. Во всяком случае, по моим меркам всё было именно так. Но потом произошёл тот взрыв. Никто не пострадал – так сказали в новостях. Но это было ложью. Хотя может они имели ввиду своё драгоценное оборудование? По их оценки всё могло оказаться куда хуже, но им повезло. И никто их них не вспомнил про людские жертвы: про пострадавших и погибших. В их числе оказалась и я. Кома, ожоги, переломы, долгая реабилитация – довольно короткий список. Шрамы почти по всему телу – отличное напоминание о случившемся. Угрозы и шантаж? Конечно, я буду молчать. Но никто не говорил, что я не могу отомстить.

как о нас узнали? реклама
связь: рабочий маил
пробный пост:
Ночь была ужасной. Около трех часов проворочавшись в кровати, то успокаиваясь, то снова начиная реветь, Джейн все-таки удалось уснуть; но и на этом мироздание не остановило свои мучения. Ей снилась какая-то чушь, больше напоминающая фильм ужасов, снятый десятками наркоманов. Причем каждый из них явно употреблял что-то свое, а сценарий писали все вместе. Далее пояснений, надеюсь, не требуется.
Проснувшись не в самом лучшем расположении духа, Келли была готова сказать коллегам, что плохо себя чувствует и кататься сегодня не пойдет. Но, увидев в окне комнаты, как белобрысая сучка все еще продолжает упорно вешаться на шею Джону, давняя подруга Злость взяла верх и, сжав кулаки, бестия натянула на себя лыжный костюм и отправилась третий день подряд собирать синяки от падений, ибо теперь ей точно известно, что зимние виды спорта - не для нее. И если еще когда-нибудь начальство решит преподнести подобный сюрприз, куда легче будет сменить это самое начальство, чем переживать все это снова и снова.
- Отличный денек, правда, Джейн? Сегодня солнечно - первый раз за все время, что мы здесь, - снова этот Кит. Его попытки подкатить яйца к Келли всегда именно такими фразами и ограничиваются, а, как нам уже известно, время сейчас не особо подходящее.
- Да, Кит. Мой день был бы еще более прекрасным, если бы в нем не было тебя, - она начинает терять терпение. Слишком много нервов уходит, чтобы в конечном итоге ее план пришел в действие. Слишком много лишних людей, которые выводят из себя, и это мешает сосредоточиться.
Подожди, Джейн. Еще немного, милая. Совсем скоро все они исчезнут из твоей жизни.
Взглядом, полным сарказма, наблюдая за очередной попыткой Кейт "как сделать вид, что я не умею кататься", Келли все-таки решила напоследок сделать что-то запоминающееся. Очень старательно, но все равно дико неуклюже встав на лыжи, она выбрала нужную траекторию и покатилась, подрезая блондинку, съезжающую по склону. Стало интересно, насколько Кейт далеко может зайти в своей игре, и ее ожидания были оправданы. Увидев якобы потерявшую управление Джейн, блондинка сделала ловкий поворот, чтобы избежать столкновения и тут же вернулась на свою лыжню, даже не сообразив, что выглядело это совсем непохоже на того, кто не умеет кататься. Келли же, пролетев мимо, сразу затормозила, упала и покатилась вниз, успев только заметить, как Кейт запоздало крикнула и чересчур наигранно тоже упала.
- Понятия не имею, как это получилось! - вопила она, пока несколько парней побежали ее поднимать, и еще минут пять продолжала драматично утверждать, что это все выброс адреналина и она не знает, как получилось так свернуть.
- Чудо, не иначе. Грецкий орех в голове дал сбой и неожиданно заработал.. - она склонила голову набок -.. хотя нет, показалось, - все еще сидя на снегу и закипая от злости, сказала Джейн, только потом осознав, что произнесла мысли вслух. О чем ей пришлось пожалеть: она слишком поздно заметила над собой чью-то тень и, подняв голову, увидела Смита, без сомнений услышавшего ее замечание:
- Вот черт, я... Это случайно вырвалось, - виновато улыбнувшись, пробормотала она, поднимаясь с земли, в чем он ей помог и за что огромное спасибо: сама бы она еще раза три упала, прежде чем окончательно встать на ноги. Все еще глупо улыбаясь, Келли почувствовала чей-то взгляд и, обернувшись, встретилась глазами с испепеляющей ее Кейт. Блондиночка не догадывалась, что это только придает сил - Джейн ликовала внутри, но внешне просто ухмыльнулась и очень неудачно изобразив из себя виноватую, махнула рукой и крикнула:
- Прости! Я не умею кататься, - затем пожала плечами и переглянулась с Джоном, убедительно играя, будто все это правда вышло не нарочно.
- Я не сумасшедшая... - отозвался у нее в голове собственный голос, но она уже привыкла не обращать на него внимания.
Наконец-то, вечер. Он принес с собой столько легкости, которой ей так не хватало все это время; ощущение, что скоро все будет так, как хочет она. Благодаря этому, даже вся злость куда-то испарилась и Джейн нашла в себе силы извиниться перед Китом за то, что нагрубила утром - но все ее извинения были связаны только с одной мыслью: "Я могу сказать, что угодно - все равно больше тебя не увижу". Хотелось ли ей оставить хорошее впечатление? Плевать. Ее итак все считают милой, доброй и умной, отличным работником и другом, и ей понадобилось немало усилий, чтобы каждый рабочий день создавать свой образ именно таким. Срываться было нельзя, а если это и происходило, она брала больничный на несколько дней, которые проводила дома сама с собой, со своими проблемами и своим... сумасшествием. Разбивая вазы о стены, находясь в постоянной истерике, она всем своим существом ненавидела это самое слово: сумасшествие. Оно осталось в Лос Анджелесе, из которого она сбежала. И в новом городе, на новой работе, никто понятия не имел обо всем ее прошлом. Потому что надо было начать все заново. Жить как все. Но, видимо, это удел только нормальных.
Она кинула в маленькую сумку-клатч пузырек с парой таблеток и отправилась в бар. Время было подходящее: все уже ушли спать, а он как обычно пошел туда. Глубоко вдохнув свежий воздух перед самым входом, Джейн толкнула дверь и направилась к барной стойке, за которой он сидел один.
- Привет, не помешаю? - со своей фирменной обворожительной улыбкой спросила она у Джона и, не дождавшись ответа, села на соседний стул. Бармен заинтересованно окинул ее взглядом, что вновь пробудило мисс Злость и по телу пробежали мурашки, так что хотелось его просто взять и убить. Но нет. Нет, нужно собраться и следовать плану. Поэтому в ответ парниша получил сдержанную улыбку, за которой скрывались киловатты ненависти. 
- Давайте ваш лучший виски, - бросила она ему, в надежде, что в этом баре слово "лучший" понимают как нечто большее, чем отбеливающее средство на вкус. Перед ней появился стакан, и Джейн сделала маленький глоток. Больше она все равно пить не собиралась.
- Надеюсь, с Кейт все в порядке, ничего не ушибла? - девушка повернулась к Смиту, держа в руках свой стакан и саркастично ухмыляясь, полная уверенности, что Джон ее за эту ухмылку не осудит. - Нет, я правда первый раз в жизни стояла на лыжах. В Лос Анджелесе предпочитают серфинг. А если лыжи, то исключительно на воде. И, скажу честно, падать в воду намного приятнее, чем собирать сугробы, - заметила она. Пока Джон отвечал, ей удалось поймать момент, чтобы и бармен был занят другим заказом, поэтому она незаметным жестом кинула в стакан парня две таблетки, которые держала в руке с того момента, как зашла. Эти таблетки ей прописали еще там, в больнице ЛА, когда вместо сна у нее каждую ночь начиналась истерика, а после них было ощущение, что только что выпита целая бутылка виски всухую и залпом, и через некоторое время также хотелось спать. Это то, что нужно. Это соответствует плану.
- Я не сумасшедшая, - снова повторил внутренний голос. И снова Джейн его заткнула.